Еще немного – и у меня будет не только тигродракон, но и лисодракон. Вон, натурально уже почти огнем дышит от злости.
– Много ты понимаешь!
– Побольше твоего. – Я пожала плечами. – Не люблю зря тратить силы, терпеть не могу глупую бесполезную жестокость, не уважаю тех, кому лень думать головой, а не задницей, которую припекло.
Это я нарочно так, да. Потому что из дорамы знаю, что обвинения в глупости и бесполезности бесят лиса больше всего на свете. Здесь, в реальности, все может быть несколько иначе, конечно… но я решила рискнуть.
– Бес-сполез-з-зную? – натурально прошипел Сан Линь. Вот сейчас он был похож на самого себя из дорамы, меня аж холодом пробрало, а тигренок поджал чешуйчатый хвост и полез прятаться у меня на ручках, попутно подрав когтями мой камуфляж. Пришлось хватать и обнимать, пока он от него лохмотья не оставил. – А что, по-твоему, «полезно»? Идти, – тут он скривил губы, – законным путем? Пытаться разоблачить эту мразь публично и добиться суда? Ты дура?
– Сам такой. – Я вздохнула и вспомнила фразочку из старой комедии. – Законным путем идти можно. Дойти нельзя. Особенно когда преступник – богатый и со связями. А его жертвы – беззащитные дети, для которых обвинение – лишний повод снова пережить весь ужас. Но это не значит, что от злости нужно перестать соображать и покрошить всех подряд. Если так делать – чем тогда ты, по сути, отличаешься от этой мрази?
Лис буквально позеленел – до него лишь сейчас дошло, что я действительно знаю, за что он ненавидит своего врага. Губы его сжались в нитку, а глаза стали черными-пречерными, но при этом он попытался спрятать взгляд, словно ему…
– Что отворачиваешься? Противно смотреть на такого грязного ***? – выдал он мне мимо всякой логики, использовав для собственной характеристики самое непотребное ругательство.
– Рехнулся? – Вот сейчас я даже не думала менять голос. – Если кто и является ***, так это взрослый подонок, пользующийся своим положением, чтобы калечить детей. Выброси из головы эти глупости. И начни уже ею думать!
– А я подумал! И не один раз! – заорал он, сорвавшись, но я видела, что одновременно Сан Линь словно выдохнул с облегчением, не дождавшись от меня брезгливости или осуждения той давней истории. – Он не один такой! И действовал не сам, кое-кто из слуг очень даже помогал! А остальные не лучше… Если я уничтожу эту гнилую семейку, если все будут знать, что даже за самым богатым и знатным рано или поздно придет страшная смерть… есть шанс, что другие испугаются!
– Есть, – подумав, кивнула я. – Но тут ведь что главное? Чтобы те, кто виноват, были наказаны. А остальные испугались. А вовсе не поубивать как можно больше народу. Именно поэтому я тебе говорю: думай, прежде чем делать. Как уничтожить мразей, не тронуть невиновных и чтобы слухи пошли такие, от которых волосы на голове у каждого насильника будут еще сто лет шевелиться.
Сан Линь застыл, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Я ссадила ему на колени нашего зверя, мимоходом погладила пушистое ухо – лис вздрогнул – и ушла.
Пока я сделала все, что могла. Пусть думает… пусть. А вдруг додумается до чего-то правильного?
– Привязывать не буду, – оглянулась уже с лестницы. – Просто не суйся к выходу и не пытайся ковырять стены – вырубит. Ну и доверие потеряешь.
Ага, я тут, наконец, сама включила мозги и придумала сразу и камеры наблюдения из своих пузыриков, и наполненное парами эфира пространство перед люком наверх, которое лис не сумеет преодолеть, даже задержав дыхание.
А стены ковырять все равно бесполезно: химия в содружестве с ци – страшная вещь, и пропитать землю одним интересным растворчиком, чтобы она стала прочнее камня, мне было не лень, еще когда я только готовилась сюда лиса затащить.
Глава
31
Второй день подряд просыпаться в своей постели, а не в непонятном нигде рядом с Сияном не только прекрасно, но еще и подозрительно. Вот не верю я, что после парочки моих крупных вмешательств сюжет поплыл сразу как надо. Я уж молчу о том, что вряд ли сама Пылинка до поступления ограничилась лишь подставой Сан Линя и снятием печатей, а дальше смирно сидела на попе ровно, чинно сложив ручки на коленках, и ждала дня зачисления в академию. Явно же поскакала дальше творить справедливость и мстить всем за то, чего они еще не совершали. Пускай не так глобально, как лису, томящемуся в моем подвале, но все же. Если она даже тут успела с первых дней дел наворотить и продолжает бузить.
При этом я далека от мысли, что Сиян решил дать мне выходной или же что с ним что-то случилось. Особенно на фоне того, сколько я ему уже оставила сообщений на «автоответчике», пытаясь добиться аудиенции и прояснить возникшие вопросы. Больше похоже на то, что кое-кто, наделенный божественными силами, попросту морозится от меня, включив режим игнора. Ну-ну, надолго ли хватит? Полноценно отдохнуть и соскучиться вряд ли успею.
Наскоро умывшись и одевшись, я бодро почесала проторенной дорожкой на кухню. Моему появлению уже никто особо не удивился, лишь одна повариха робко уточнила, куда в меня столько лезет. Мол, не пристало юной девушке так наедаться до замужества. Честно признаться, логики я не уловила. То ли переживает, что растолстею и тогда меня замуж не возьмут, то ли намекает, что женихи в ужасе разбегутся, как подсчитают, сколько денег будет уходить на мое пропитание.
Она же попыталась зажать сырое мясо, требуя объяснений, зачем оно мне. Не растерявшись, я с вдохновенным видом принялась вещать о пользе примочек из мясной вырезки в борьбе с морщинами и прочими несовершенствами кожи. Увлекшись, даже сочинила вполне правдоподобный «семейный» рецепт средства от потливости ног на основе телячьей крови и сырых яиц. Впечатлившись обилием у меня проблем, мешающих найти достойного мужа, добрая женщина даже добыла мне эти ингредиенты. Представив радость вечно голодного хищного малыша в моем подвале, я от души поблагодарила ее и поспешила домой. Занятия начнутся совсем скоро, а мне еще кормить своих, кхм, домочадцев. Или правильнее в таком случае сказать «подвалочадцев»? Да и самой было бы неплохо чего-нибудь перегрызнуть уже на ходу.
В погребе, естественно, никто не спал. Тигродраконыш, которому пока не успели выдать имя, радостно скакал по хмурому Сан Линю, что-то курлыкая и периодически порыкивая на его хвост. При этом достаточно ощутимо прикусывал мохнатую конечность, на что Сан Линь шипел не менее грозно. Малыш, испуганно прижимая ушки, отскакивал… Чтобы зайти с другой стороны и продолжить игру.
При моем появлении зубастое дитятко со счастливым курлыканьем-мурлыканьем, точнее этот звук описать сложно, понеслось ко мне. Шлепнув в его миску ломоть сочного свежего мяса, в другую я налила крови. Пофыркивая, отчего алые капли разлетались во все стороны, и виляя чешуйчатым шипастым хвостом, малыш едва не нырнул туда, жадно лакая с немыслимой скоростью.
– Что, даже не спросишь, кого я убила, чтобы добыть для нашей лапушки крови? – поинтересовалась я весело у Сан Линя, так и не ответившего на мое приветствие.
Но тот, пребывая в своих мыслях, лишь безразлично дернул плечом. Я не стала пытаться втянуть его в разговор, понимая, что ему, похоже, после вчерашнего еще есть над чем поразмыслить, определяя для себя, чего действительно хочет от жизни и кто он при этом есть на самом деле.
Вчера я к ним заглядывала еще несколько раз, но больше для того, чтобы провести время с нашим общим питомцем. Ибо сам лис сидел мрачнее тучи, напряженный, как струна. Того и гляди сорвется, только тронь. Посему я демонстративно даже не смотрела лишний раз в его сторону, давая повариться в собственном соку и созреть для определенных выводов.
От пищи Линь также отказался, процедив сквозь зубы, что не голоден. Может, ожидал, что буду настаивать, убеждать, но я не нянька, а он не ребенок. Однако что обед, что ужин принесла, здраво рассудив, что, даже если не съест, тигродраконыш с радостью найдет, куда пристроить лишнюю порцию.